Дело о длинноногих манекенщицах [= Дело о дочери мертвеца ] - Эрл Стенли Гарднер

– Не уверен.

– Ну, я поехал к тебе, потом мы вместе отправились к СтефаниФолкнер, и…

– Но ты остался у Стефани после того, как мы уехали.

– Очень недолго. Я просто хотел объяснить ей, как мнехотелось, чтобы она вошла в нашу семью.

– А что с револьвером?

– Ты знаешь, что я ношу оружие с собой. Так вот, я вынул егоиз кобуры и отдал Стефани.

– С целой обоймой?

– Конечно.

– Из него стреляли?

– Из него не стреляли несколько месяцев, Перри. Говорю тебеоткровенно. В Лас-Вегасе я зарядил новую обойму, так как хотел припугнутьКассельмана. Имея дело с такими, как Кассельман, оружие может весьмапригодиться.

– Понятно. Что дальше?

– В сейфе у меня всегда лежал второй револьвер. От Стефани явернулся в свой офис и, прихватив второй револьвер, отправился к Кассельману.

– Это было в одиннадцать?

– Минут пять – десять двенадцатого. Я опять открыл дверьсвоим ключом, поднялся к нему и постучал. Никто не подошел. Тогда я толкнулдверь, и она легко открылась. Войдя в квартиру, я наткнулся на Кассельмана. Онбыл мертв. Я осмотрелся и внезапно увидел след в луже крови. Каблук отпечаталсяочень четко. Я ни секунды не сомневался, что это след Стефани. Но надо былопроверить, потому я бросился к ней, оставив дверь незапертой. Я не стал ейговорить, где был и что видел. Только сказал, что страшно нервничаю и оченьхочу ее увидеть.

– А что она?

– Я пытался как-то выразить свое отношение к ней, не заходяслишком далеко. Предложил свою помощь как друг. Я заметил, что мой револьверлежит у нее под подушкой. Когда она отвернулась, я быстро открыл магазин иувидел, что в нем не хватает одного патрона. В коридоре я заметил ее туфли.Одна была еще совсем мокрой, словно ее недавно мыли. На каблуке стояламеталлическая набойка. Она в точности совпадала с отпечатком, оставленным вквартире Кассельмана.

– Ты ни о чем не спрашивал?

– Нет. Мы проговорили до полуночи, потом я стал прощаться –нужно было успеть еще кое-что сделать.

Мейсон прищурился и спросил:

– Ты вернулся в квартиру Кассельмана?

– Да. Я поехал туда и сделал все, чтобы уничтожить улики,свидетельствующие против Стефани.

– Что конкретно ты сделал?

– Я не перестаю ругать себя за то, что упустил прекраснуювозможность и не положил Стефани под подушку другой мой револьвер. Наверное,был слишком возбужден и плохо соображал.

Мейсон посмотрел на него пристально:

– Ты не лжешь, Гомер? Ты действительно не подменялревольверы?

– Клянусь, нет. Повторяю, Перри, из того оружия, которое япередал Стефани, стреляли.

– Так что ты делал у Кассельмана во второй раз?

– То, что полагалось. Этот след запекся, и сперва я хотелсоскрести его, но потом подумал, что могут остаться царапины на паркете… Ябоялся, что меня застанут рядом с убитым. Времени оставалось мало, идействовать надо было быстро. Поэтому я поставил ногу в эту лужу и держал еетак, пока вся подошва, и каблук в особенности, не отпечатаются. К тому временипочти вся кровь свернулась. Затем поставил ногу на след Стефани, решив любойценой отвести подозрения от нее. Я оставил еще кое-какие следы, так что теперьони не могут не заподозрить меня. Оставалось только очутиться в другом штате,чтобы наша полиция не смогла добраться до меня. Но тут младший свел на нет всетвои усилия. Я почувствовал, что необходимо предупредить его… как следует вестисебя. Мне показалось, что я ускользнул от полицейских хвостов, которыепреследовали меня в Лас-Вегасе. Но они ждали меня дома, и как только я вышел изсамолета, притащили сюда и начали допрашивать. Разумеется, я тут же заявил, чтобуду отвечать на их вопросы только в присутствии моего адвоката.

– Ну ладно, – произнес наконец адвокат, – пора возвращатьсяк этим хищникам. Но предупреждаю, говорить в основном буду я. Ты не раскрывайрта, пока не разрешу… Да, учти, широкой огласки теперь не избежать. Это ихосновной козырь, чтобы заставить тебя говорить. Придется смириться с этим. Нувсе. Пошли. Смелее.

Мейсон открыл дверь гардеробной, выключил свет, и онивернулись в кабинет Гамильтона Бюргера.

– Ну? – спросил тот.

– Что вы хотите узнать? – спросил Мейсон.

– Мейсон, я хотел бы обратить ваше внимание на однуфотографию. Вы наверняка видели ее в газетах. А теперь взгляните на оригинал,который отличается от газетной фотографии.

Бюргер протянул адвокату матовую фотографию восемь надесять, на которой была показана лужа крови и четкий отпечаток ноги.

– Что именно вас интересует?

– Нам хотелось бы получить ответ не от вас, а от вашегоклиента, мистер Мейсон. Мы хотели бы знать, не ваш ли это след, Гарвин?

Гарвин посмотрел на Мейсона, но тот улыбнулся и покачалголовой.

– Погодите, – сказал Бюргер, его лицо снова стало красным. –Мы договорились с Гарвином, что будем действовать честно. По крайней мере, онзаявил, что будет давать показания, если ему предоставят возможность связатьсясо своим адвокатом. Вы будете отвечать или не будете отвечать?!

– Предположим, что нет. Что тогда? – спросил Мейсон.

– Тогда вы оба пожалеете! – пригрозил прокурор, но тут жеперешел на спокойный тон: – Мне необходимо выяснить у вас, Гарвин, не были ливы три недели назад в сапожной мастерской на Моуберри-стрит, 918, и не ставилили резиновые набойки на новые ботинки?

– Можно отвечать, – разрешил Мейсон.

– Да, ставил.

– Сейчас я предъявлю вам ботинки и попрошу ответить, те лиэто ботинки, на которые были поставлены набойки.

Бюргер открыл ящик стола, достал оттуда ботинки и протянулих Гарвину.

– Откуда они у вас? – удивился Гарвин.

– Не важно. Ваши?

Гарвин взял ботинки и внимательно оглядел их. На одномимелись темно-синие пятна.

– Да, мои.

– К вашему сведению, – продолжал Бюргер, – эти ботинки былиобработаны бензидином для обнаружения следов крови. Эти пятна выступили там,где реакция на кровь оказалась положительной. В связи с этим прошу васответить, каким образом кровь попала на ваш ботинок.

– В данный момент мне нечего сказать по этому поводу.

– Хорошо, – поморщился Бюргер, – теперь я покажу вам цветнуюфотографию, – и протянул ее Мейсону. – Посмотрите на нее внимательно, Мейсон, искажите, что вы видите?